Я отключила ночник, я сказала:
«Я нарисую море цветов».
Но как бы не протирала глаза я
Не различаю совсем я цветов

Что же, беру наугад. Это – красный
пусть будет так
Алая роза ведь так прекрасна,
Словно в огне гладиолус и мак.

Это – синяя краска, наверное,
Лилия нежным пушком щеки
Жадно лиловые блики сирени
Ловит посредством моей руки.

Стой! Не пляши, мой треногий мольберт!
Дай мне закончить чудесный букет.

Ночь, не спеши становиться светлей,
Утро коварно раскроет секрет:
Ваза прозрачна, но именно в ней
Каждая грань отражает свой цвет.

Станет светло, утро занавес чёрный
Грубо отдёрнет – и с глаз пелена
Пальцы свело, и одежда просторная
Стала мне вдруг почему-то тесна.

Кисть я возьму, подойду к натюрморту.
Господи, что это? Больно смотреть:
Вместо цветов на холсте только жёлтый,
Знойный песок, раскалённая смерть.

Всюду пустыня… Какие молитвы
Нужно пропеть, чтоб она ожила?
Дума остра, словно лезвие бритвы,
Думой изрезана голова.

Думала, чувствовать – лучше, чем видеть.
Темень, бесстыжая, как ты могла,
Как ты посмела меня обидеть! –
Словно слепую в пески завела.

Только обманывать – тоже наука
Ты, темнота, на часок воротись
И, обманув нарисованных путников,
Им миражом вдалеке покажись.

Мне темнота отвечала: «Не лги,
Глупое, мерзкое ты создание,
Тьма не в глазах у тебя, а в сознании
Ты не глаза напрягай, а мозги».
Мама, сама я не знаю – скажи,
Где выдают напрокат миражи.
Жив ли торговец, что каждую ночь мне
Мыслей цветных продавал витражи?

В темень обиду свою унесу я.
Я отключила ночник, я рисую.